Гриша был веселый, активный и с отменным аппетитом. Большего матери и не нужно.
У нас обычная, можно сказать среднестатистическая семья. О том, что мой ребенок что-то употребляет мы, естественно, не догадывались. Единственное, что смущало — это учеба, а точнее отсутствие желания учиться. Но мы не беспокоились, решили, что армия все восстановит и подтолкнет к выбору профессии.
Сын окончил школу и пошел служить. Это, как потом оказалось, стало нашей самой роковой ошибкой.
Пристрастие к «легким» наркотикам у него появилось в 14 лет, а свое развитие получило как раз в армии. Не знаю почему, но в том городе, куда его призвали, купить наркотик можно было в любом ларьке. Представьте, вы идете по улице, по пути киоск с шоколадом, газировкой и смесью для курения… Если честно, у меня в голове это не укладывалось.
После службы по призыву сын остался в армии на контрактной основе. Поэтому вместо 1 года мы не видели его практически 4 (исключая редкие свидания в его увольнения).
Домой вернулся не мой сын. Его было не узнать: осунулся, болезненная худоба, синюшная кожа, тело не опытного десантника, а мальчика-подростка. Все «симптомы» наркомании были на лицо.
Изменения были не только во внешности, Гриша закрылся и не шел на контакт. Любые замечания и обычные разговоры воспринимал агрессивно. Мы, как любящие родители, перепробовали массу известных нам способов: консультировались у наркологов, проходили программы лечения и психокоррекции, запирали его в реабилитационном центре (это самый негативный опыт за все время Гришиной болезни). Все было безрезультатно.
Обращение в центр реабилитации — потраченное время и огромные расходы.
Мы обратились за помощью, а в ответ получили негатив. Во главе лечения стояло только меркантильное отношение сотрудников. Я адекватно отношусь к помощи на коммерческой основе, но не когда она выходит за все грани разумного…
Покинув центр, Гриша накурился до бессознательного состояния и чуть не умер.
После этого случая мы стали спасать сына своими силами. Муж решил отвести его в «изоляцию» и пробыть с ним там какое-то время. Для этого был выбран заброшенный яхт-клуб. Поездка планировалась чисто мужской компанией: мой сын и муж со своими друзьями. Прогулки на яхте, баня, мужские разговоры, жизнь на свежем воздухе должны были переориентировать Гришу. Отдых сопровождался ежедневным употреблением алкоголя, но муж был стойко убежден в том, что от алкоголя избавится гораздо проще.
По возвращению сын начал новую жизнь без наркотиков, а с алкоголем. За короткий срок он превратился в настоящего алкаша — с похмельем, дезориентацией и вечной ломкой.
Отказаться от выпивки он не смог. Он пил настолько сильно, что за невероятно короткий срок превратился в закоренелого алкоголика со всеми вытекающими: постоянное похмелье, дезориентация и дикое желание выпить.
Мы собрались духом, потерли руки и решили кодировать. Нашли клинику, специалиста, заплатили деньги и начали новую жизнь. Но закончилась она не успев начаться. Ровно через месяц после кодировки сын вернулся к наркотикам. Я предполагала возможность срыва, но не могла даже представить, что это случится так скоро и в таком масштабе.
Действие кодировки длилось ровно месяц. Потом сын вернулся к наркотикам.
Мой сын — взрослый мужчина. Но в тот момент он был больше похож на животное, дикое и опасное. Когда ты видишь как твой ребенок падает на колени в грязь, а потом срывается с места и начинает погоню за кем-то, видимым только ему одному — становится страшно. Эти безумные глаза я никогда не смогу забыть…
Я никогда не забуду этот ужас, когда твой ребёнок — взрослый мужчина — падает на колени в грязь и гонится за кем-то невидимым. Я поняла, что его жизнь кончена, и моя тоже!
Я вызвала скорую помощь. Григория на 5 дней поместили в государственную наркологию. Прокапали и вывели из организма всю эту гадость. Когда я приходила его навещать, я видела абсолютно незнакомого мне человека. Все в нем было чужим: от взгляда до выражения лица. Я не знала куда обратиться и где мне просить помощи.
Везти сына домой = потерять его. Это лишь вопрос времени: несколько недель или даже дней. Спокойствие — это последнее, о чем я могла думать.
Сейчас я могу говорить об этом спокойно. Все уже позади и моему ребенку ничего не угрожает, но в тот момент земля уходила из-под ног от собственной беспомощности. Спокойствие — это последнее, о чем я могла думать. Мне нужно было вытащить своего ребенка из этого ада.
При выписке лечащий врач посоветовал обратиться в клинику «Первый шаг».
Естественно я восприняла эту рекомендацию в штыки. Опыт обращения в подобные учреждения еще стоял перед глазами. Мы все это прошли, отдали деньги, потратили время и лишь усугубили ситуацию. Переубеждать меня было бессмысленно. Немного успокоившись я поняла, что альтернативы у меня нет. Везти домой нельзя, оставить в стационаре — невозможно.
Решила обратиться в «Первый шаг» пока ищу способ самостоятельно спасти сына от зависимости.
Поместили Гришу на месяц. 3 недели мы с ним не контактировали никак. Я приезжала, привозила вещи, смотрела обстановку, но видеться с ним было нельзя. Потом ему дали телефон и нам разрешили общаться.
В первом разговоре он мне сказал, что это не центр, а секта. Его окружают люди со странностями, а он полностью здоров и готов поехать домой. Через месяц мы забрали его.
Я поверила ему, подумала, что месяца достаточно для полного выздоровления. Его слова мне показались адекватными и серьезными. Кураторы и сотрудники уверяли меня в том, что излечение за такой короткий срок невозможно, что я совершаю огромную ошибку. НО, я же взрослая женщина и прекрасно понимаю, что происходит вокруг меня. Ко всему прочему наша семья испытывала финансовые трудности.
Мы забрали Гришу домой, но тревожный звоночек прозвенел уже в машине. Сын попросил в случае срыва отвезти его именно в «Первый шаг».
Не прошло и нескольких часов после отъезда, а он уже думал о наркотиках. Но то, что он признал действенность лечения в центре, меня поразило.
Вернуться и попросить помощи мне пришлось через 2 дня. Я долго извинялась перед кураторами и докторами. Пообещала, что впредь буду полагаться только на их мнение.
Курс лечения длился 6 месяцев. Сейчас, кажется, что время пролетело невероятно быстро, но тогда оно тянулось бесконечной чередой дней. Сначала нам нельзя было общаться и видеться, потом разрешили телефонное общение. Пройдя половину лечения, нам разрешили приезжать к сыну в гости и устраивать пикник. Ближе к концу курса Гриша в сопровождении сотрудника центра мог сам приехать домой.
Он избавился от всех видов зависимостей. В его жизни нет алкоголя и наркотиков. За полгода, проведенных в центре, он избавился даже от сигарет.
Сегодня это другой человек. Мой сын — моя гордость! Он смог пройти этот сложный путь, а сегодня помогает другим. Действительно, в центре «Первый шаг» наряду с профессиональными докторами трудятся ребята, которые проходили здесь лечение. Они бывшие зависимые, которые изменили свою жизнь после 5 и даже 20 лет с зависимостью.
Я считаю, что их помощь неоценима и очень важна. В момент болезни сын меня не слышал, а ребята смогли оказать ему необходимую поддержку. Сейчас он сам выполняет эту роль и помогает другим в качестве волонтера.
Я не знала куда идти за помощью. Если вы оказались в схожей ситуации — не теряйте время, обращайтесь в центр «Первый шаг».
Автор статьи
Щербинина Елизавета Алексеевна
Специализация
Клинический психолог
